Март 2025 года принес неожиданное облегчение в американских бюджетных делах — согласно официальным данным, дефицит федерального бюджета составил 160,5 млрд долларов. Это на треть меньше, чем год назад (236,5 млрд в марте 2024-го), и почти вдвое меньше мартовского значения 2023 года (378,1 млрд). Для сравнения: в докризисный период 2017–2019 годов средний мартовский дефицит составлял порядка 177,3 млрд.
Этот результат выглядит особенно обнадеживающе на фоне общего тренда последних лет. Отношение дефицита к поступлениям за март оказалось на уровне 43,7% — лучший показатель за последние десять лет. Год назад эта цифра была 71,2%, два года назад — 121%, а в среднем за 2017–2019 — около 81%. По историческим меркам март всегда был «проблемным» месяцем с точки зрения фискального баланса. Даже в благополучные годы, с 1982 по 2007, средний дефицит к доходам в марте составлял порядка 49%.
Однако прежде чем делать выводы о стабилизации, стоит взглянуть шире. Фискальный год начался с рекордного дефицита — с октября 2024 по март 2025 расходы правительства превысили доходы на 1,3 трлн долларов. Это больше, чем за аналогичный период в 2024 году (1,06 трлн) и в 2023-м (1,1 трлн). В докризисные годы показатель не превышал 600 млрд. Абсолютный рекорд остается за 2021 годом — тогда за полгода дефицит составил 1,7 трлн, но и ситуация была чрезвычайной из-за пандемии и масштабных стимулов.
Важно отметить: мартовское «просветление» отчасти связано с тем, что часть мартовских расходов была профинансирована заранее — в феврале, когда дефицит достиг рекордных 307 млрд. Иначе говоря, речь идет не столько о реальном снижении нагрузки, сколько о временном перераспределении платежей.
Причины мартовского улучшения
Основные факторы, повлиявшие на снижение дефицита:
-
Рост доходов бюджета на 10,7% по сравнению с мартом 2024 года — до 367,6 млрд долларов;
-
Снижение расходов на 7,1% — до 528,2 млрд.
На первый взгляд, тенденция положительная. Однако если рассматривать данные за весь фискальный год, то картина иная: доходы выросли лишь на 3,3% в годовом выражении (или на 10,4% за два года), тогда как расходы увеличились на 9,7% (и на 13,3% соответственно). Иначе говоря, структурный разрыв между поступлениями и тратами остается.
В апреле ожидается временный профицит — около 200 млрд. Это связано с сезонными факторами, прежде всего — массовыми налоговыми поступлениями и высокими выплатами по приросту капитала после удачного 2024 года на фондовом рынке. Однако уже с мая-июня дефицит вернется.
Состояние казначейства и запас ликвидности
К 1 апреля у Минфина оставалось всего 315 млрд долларов ликвидных средств. На фоне ожидаемого апрельского профицита показатель может вырасти до 0,5 трлн, но этого хватит лишь на пару месяцев. Минимально допустимый уровень кэша — 150–200 млрд. Опуститься ниже опасно, поскольку возникнут кассовые разрывы из-за неравномерного притока и оттока средств, особенно в условиях ежегодных расходов выше 7,1 трлн.
Уже в июле Министерству финансов необходимо будет поднимать потолок госдолга. Потребуется восполнить запасы ликвидности до хотя бы 850 млрд долларов — это примерно на 600–700 млрд больше, чем прогнозируемый остаток на середину лета. При этом нужно будет параллельно обслуживать бюджетный дефицит в темпах около 2 трлн в год. Если же реализуются риски, связанные с изменениями торговой политики (например, повышение тарифов), то потребность в финансировании может вырасти до 3 трлн.
Угроза рецессии и сценарий экстренного расширения дефицита
Рынок уже посылает сигналы о вероятном замедлении экономики. В случае рецессии, дефицит бюджета может вырасти до 3,5 трлн долларов. Это произойдет за счет необходимости экстренной поддержки населения и бизнеса — как минимум на 1 трлн долларов. Альтернатива — угроза углубления рецессии в полноценный кризис, чего допустить нельзя.
Однако ситуация осложняется отсутствием внутренних резервов. Если отток капитала из американских активов продолжится, то привлекать внешнее финансирование для дефицита будет всё сложнее. Более того, возможен переход к «вынужденной интервенции» — выкупу долговых бумаг нерезидентов за счет внутренних ресурсов, которых просто нет.
Возможные действия: QE и его ограничения
На этом фоне основным и, по сути, единственным способом избежать кассового коллапса остаётся запуск программы количественного смягчения (QE). Однако здесь возникает новое препятствие: начиная с середины 2025 года, инфляция, по прогнозам, снова начнёт набирать обороты. А это лишает ФРС привычного простора для манёвра, которым она пользовалась в 2008 и 2020 годах, когда доминировали дефляционные риски.
На данный момент ситуация относительно стабильна, но вторая половина года сулит серьезные вызовы. Как отмечают аналитики, «то, что происходит сейчас — это по лайту, хард шоу начнется во второй половине года». Иными словами, мартовская статистика — это лишь временное затишье перед бурей.
Вывод: снижение мартовского дефицита — это скорее результат технических факторов и сезонных поступлений, чем признак структурных улучшений. При сохраняющемся дефиците свыше 2 трлн в год, ограниченном кэше и риске рецессии, США в ближайшие месяцы окажутся перед выбором: либо начать агрессивную эмиссию, рискуя разогнать инфляцию, либо пойти на болезненное ужесточение, которое может ударить по экономике и рынкам.
Загрузка...
